Домачевский детский дом
Домачевский детский дом был открыт польскими властями в октябре 1927 года. В нем воспитывались сироты: дети поляков, белорусов, русских, украинцев, евреев. Количество их постоянно менялось. В 1941 году там находилось сто детей разного возраста: от грудных до 12-летних. У большинства из них не было ни родителей, ни родственников. В первый день войны в результате бомбежки погибло трое малышей, еще двое было ранено. Одно из зданий сгорело, и дети были размещены в двух оставшихся. Они спали по четыре человека на одной кровати, умирали от заболеваний и истощения.
Так же немцы забирали детей, гнали их в больницу, брали у них кровь. Потом уводили в отведенный сарай, пол которого был устлан деревянными стружками. Изможденные дети подолгу находились там. Тех, кто умирал от потери крови, закапывали возле сарая. Выжившие дети сами добирались до детдома.
Через год случилось самое страшное, всех детей вместе с воспитательницей Полиной Грохольской расстреляли. После освобождения Домачево, очевидцами трагедии (Елизавета Грачева, Антонина Павлюк, Анастасия Усова и др.) в августе 1944 года был составлен акт о расстреле детей. Кстати, некоторые из них в качестве свидетелей потом присутствовали на Нюрнбергском процессе.
Акт жителей г.п. Домачево о расстреле детей
Вот о чем говорилось в этом документе: «23 сентября 1942 года к семи часам вечера во двор детского дома прибыла пятитонная автомашина с шестью вооруженными немцами в военной форме. Старший из группы немцев Макс объяснил, что детей повезут в Брест, и приказал сажать их в кузов автомашины. В машину было посажено 55 детей и воспитательница Грохольская. Шахметова Тося, девяти лет, слезла с машины и убежала, а все остальные 54 ребенка и воспитательница были вывезены в направлении станции Дубица, в полутора километрах от деревни Леплевка. На пограничной огневой точке, расположенной на расстоянии 800 метров от реки Западный Буг, автомашина остановилась, дети были раздеты, о чем свидетельствует наличие детского белья в машине, вернувшейся в Домачево. Дети и их воспитательница были расстреляны…».
Известны имена нацистских руководителей Брестского округа, по чьим приказам расстреливались дети: начальник СД округа Пичман, заместители начальника СД Цибель и Герик, гебитскомиссар округа Бурат Франц, начальник жандармерии при гебитскомиссаре Длузрлейн, начальник бюро полиции округа майор Рода и Винер, Прокопчук (украинец) — шеф Домачевского района, Хае Федор — бургомистр Домачево, начальник криминальной полиции Завадский.
Также известны имена некоторых исполнителей, проводивших расстрел детей: Макс-немец, старший из группы немцев, производившей расстрел; Камецгляц — немец из группы, производившей расстрел; Фрикс — полицейский, расстреливавший детей; Фогель — из немцев Поволжья, уроженец города Энгельса; лейтенант Огиз — из города Бреста, принимавший участие в расстреле детей.
За некоторое время до массового расстрела 16 детдомовцев были взяты родственниками, 11 — розданы местным жителям, пожелавшим их приютить. Трех малолетних сыновей офицера-пограничника Василия Рослика — Володю, Женю и Гришу — спасла семья Сидора Романовича Дорошука. Дети заместителя начальника заставы Алла и Анатолий Кожуховы воспитывались в домах жителей деревни Приборово Петра Ивановича Глеха и Кондрата Михайловича Грицачука. Одного из сыновей капитана Шевченко, погибшего вместе с другими защитниками Дубицкой пограничной комендатуры, спас врач Новицкий, работавший до войны в детдоме. Выходив Леню Шевченко, находившегося на грани жизни и смерти, он передал его на воспитание семье Богуцких из деревни Кобелка. Необычная судьба у Тоси Шахметовой, сумевшей воспользоваться тем, что фашисты во время погрузки детей отвлеклись на послышавшиеся вдалеке выстрелы. Спрыгнув с машины, девочка спряталась в детском доме, после отъезда палачей ушла в лес. Долго блуждала, пока добралась до польского села Словатыче, где ее приютила крестьянская семья. А в июле 1944-го там ее нашел отец, полковник Степан Шахметов.
Задолго до сентября 1942 года все 15 еврейских детей детдома в возрасте от 2 до 12 лет были вывезены нацистами в гетто, где вскоре их расстреляли. Только 12-летней Оле (по другим сведениям, девочку звали Аня) Ковалеровой удалось избежать этой участи. Но о ее дальнейшей судьбе, к сожалению, ничего не известно.
В 1952 г. на развилке дорог Брест-Леплевка-Домачево появился обелиск со звездой, на котором была высечена надпись: «Из поколения в поколение вашу светлую память будут чтить все советские люди».
Через много лет в 1987 г. скульптор Анатолий Солятицкий у поворота на Домачево создал монумент скорби, назвав «Протест»- бронзовые изваяния детей с поднятыми в мольбе руками.
А на лесной поляне, на месте расстрела детей и их захоронения (в других источниках сообщается что останки убитых детей после войны перезахоронили на месте памятника «Протест»), высился лишь деревянный крест. Именно туда из года в год приносили цветы местные жители.
Лишь в 2005 г. на могиле поставлен памятный знак, на гранитной плите которого выбиты имена погибших детей и воспитательницы Полины Грохольской. Он сооружен по эскизу девятиклассницы Домачевской средней школы Людмилы Шинкарчук.
